В.А. Прохоров

О ПРОИСХОЖДЕНИИ НАЗВАНИЯ «ВЯЗЬМА»

Вязьма достаточно древний город, о раннем периоде существования которого, к сожалению, известно крайне мало Окутаны тайной обстоятельства возникновения города, учеными ведутся споры о происхождении названия. Между тем, всестороннее исследование происхождения имени Вязьма позволит дополнить сведения по ранней истории края и уточнить, насколько возможно, условия, в которых складывался город.

При анализе названия следует учесть его употребление не только по отношению к городу, но и к одноименной реке. Отсюда вопрос – какое название появилось раньше, города или речное? Можно предположить, что имя одного было перенесено на другой объект. Исходя из первичности одного или другого названия, существует тенденция делить версии па две группы. Более уместной представляется классификация, основанная на языках, из которых пытаются интерпретировать (этимологизировать) имя Вязьма. Одни исследователи ищут истоки в русском языке (русскоязычные версии), другие считают название субстратным, то есть заимствованным славянами у предшественников (гипотезы до-финно-угорская, финно-угорская, балтийская).

Этимологии названия Вязьма касаются многие работы. Разработка темы добротно начата дореволюционными авторами, ряд же поздних публикаций, компилятивных или открывающих что-то новое, иногда даже запутывает, дезориентирует читателя.

Версии, исходящие из того, что название славянское, объясняют его из слов вязкий, вяз, вязать (связывать), вязь.

Народная этимология выводит имя Вязьма из вязкий. Впервые версия была опубликована в 1856 г. в очерке Ф. Никифорова и В. Неверовича. Авторы в ее защиту указали, что в Вязьме и округе (до 20 верст) почва действительно болотистая, глинистая, вязкая. Были приведены названия улиц: Козье болото, Глинище, Подболотная, Олешнинская (названия относительно поздние, но это не влияет на ситуацию). В городе имелось множество прудов с болотной водой, а верхний пласт земли ближе к центру города определялся как насыпной (авторы, видимо, спутали подсыпку грунта с отложениями культурного слоя).

В работе Ф. Никифорова и В. Неверовича прозвучала еще одна версия (видимо, тоже местного происхождения), что название восходит к слову вяз. Никифоров и Неверович такое предположение посчитали имеющим мало основания, так как в городе и уезде дерево вяз встречалось редко. Следует добавить, что в этом случае название реки приняло бы более уместную форму, например Вязовка.

Высказывалось предположение, что название реки происходит от слова «вязать», или «связывать». Упоминающие его авторы (И.Е. Забелин, Д.П. Маковский) приводят аргумент, что река Вязьма «связывала бассейны важнейших рек – Днепровский с Волжским через Касню и Вазузу, Днепровский с Угранско-Окским через Межинку и Лосьминку».

Вот один тезис из подборки Панфилова: «Б.А. Серебренников утверждал, что названия рек па -ма являются достоянием дофишю-угорской (волго-окской) топонимии», к которым он (Серебренников) отнес речные названия Вязьма и Осьма. По мнению Б.А. Серебренникова, названия па -ма (в их числе и Клязьма), -га, -ва, -та, -са, -ша (все с предполагаемым значением «река») и с некоторыми другими формантами, отнесенные им к волго-окской топонимии, оставлены неизвестными племенами, предшественниками финно-угров. Эти племена связывают с группой археологических культур ямочно-гребенчатой керамики эпохи неолита и считают представителями особой ветви постратийских языков, не индоевропейцами, не финно-уграми или самодийцами. Мнение Серебренникова не монопольное в науке, один из ведущих специалистов по названиям Поволжья и Севера А.К. Матвеев вообще ставит под сомнение наличие форманта (под которым понимается географический термин или суффикс) -ма в исходных названиях. Также возникают вопросы, прочему -ма именно «река», а не суффикс, и не объединены ли в группу на -ма названия разного происхождения.

В настоящее время тупиковую ситуацию пытаются обойти В.В. Седов (археолог), топонимисты Г.П. Смолицкая и Е.М. Поспелов, расчленяя названия с «формантом» -ма на группы и связывая их с конкретными ареалами археологических культур (ареал названий на -ма, -га, -ша – с дьяковской и городецкой культурами финно-угров; на -ома, -ема – с этими же культурами; на -езьма, -есъма, -язьма, -озьма, -ежма, -ешма – с льяловской неолитической дофинио-угорской культурой, ассимилированной финно-уграми). Как видно из перечня культур, нужно использовать ресурсы финно-угорских языков и вкрапленных в них древних субстратов для объяснения топооснов в названиях на -ма.

Далее А.К. Панфилов обращает наше внимание на особенность русла реки Вязьмы на территории города, где она дважды делает поворот полукольцом (петлей), «как бы обвязывает городские кварталы». Он допускает, что подобные повороты реки могли быть названы словом вязь (от глаголов вязать, связывать). Затем автор продолжает, что в древнерусском языке слово вязь в творительном падеже (также и в дательном) двойственного числа (применялось для обозначения двух предметов) принимало форму вязъма (как двумя костями – костьма). Отсюда Вязьма – «двумя вязями» или «двумя нетлями». А.К. Панфилов считает, что так вначале называлась не река, а место (микротопопим), где она поворачивала и где возникал город.

И все-таки гипотезе Панфилова можно найти применение, но не как самостоятельной. При заимствовании иноязычных названий славяне их видоизменяли, приспосабливая к собственным особенностям произношения и к известной им лексике. Только так могло появиться значение «двумя вязями», но оно вторично, будучи переосмыслением. Но и это построение слишком усложнено, проще предположить, что элемент -ма всего лишь участвует в передаче женского рода названия со значением «извилистая» (сравните имена дорогобужской речки Полма/ Полна/ Польня/ Сельчанка, где происходит то же). Русские названия рек и речек чаще имеют женский род, имена ручьев в качестве варианта в старину имели и форму мужского рода, т.е. род имени зависел от рода слова-определителя.

В «Библиотеке иностранных писателей о России» в 1836 г. опубликовано письмо первой четверти XVI века итальянца Алберта Кампенезе (Кампензе) к папе Клименту VII о делах в Московии. Текст письма содержит латинское слово Versua, употребленное вместо названия Вязьма; в издании помещено пояснение к названию Versura (Viesma, т.е. Вязьма) с указанием, что оно (пояснение) впервые дано географом XVI века Рамузио. В латинских словарях слово versura переводится как «изворот орющих (пашущих) быков, поворот борозды назад», «закругление борозды при пахоте», что будто бы подтверждает построения автора. А.К. Панфилов пытается объяснить, как такое название могло оказаться в письме Кампенезе: «Разумеется, связь названия Вязьма с понятием, обозначаемым в латинском языке словом Versura, была неутраченной [к XVI веку] лишь в сознании отдельных книжников Московской Руси, знакомых с топографией Вязьмы, которые, надо полагать, и объяснили иностранцам, откуда пошло непонятное для них русское название города».

Но почему один «изворот» или «поворот», когда должно быть два? Это наше замечание несколько формально, есть и более существенное замечание – почему Кампенезе употребил латинское слово вместо названия Вязьма, а не радом с ним в качестве комментария?

На самом деле в письме никакой версуры не было, была Viesma, что и подтвердил (вернее, поправил) Рамузио. Сравните Versura и Viesma, совпадают первая и последняя буквы, везде в середине s. Редкое совпадение для слова и его перевода. Остальные буквы были выписаны неразборчиво, поэтому переписчик или публикаторы автоматически подогнали неизвестное к известному им, отсюда и появилась Versura, но с участием не российских, а итальянских книжников. Подобные догадки со стороны переписчиков и публикаторов – явление распространенное. Только в связи с битвой па Ведроши 1500 г. под Дорогобужем в публикациях летописей искажены названия Ведроша (ставшая Вердошыо и даже Твершей), Елна (конвертирована в Емиу), Митково (Тишново). По собственному опыту автора, работавшего с польскими документами XVII в., рукописи с латинской графикой требуют не меньшего внимания и сверки названий.

Первая версия получила оформление, видимо, в работе И.П. Виноградова 1890 г. Появилась она не на пустом месте, во второй половине XIX в. немало ученых обращало внимание на «не славянския и чуждыя для нас названия», в числе которых и цитируемый здесь из работы Виноградова Н.Д. Квашнин-Самарин. Виноградов указывает, что чешский ученый Шафарик название реки Вязьма относил к неславянским названиям, он же ссылается на автора публикации в «Смоленском вестнике» 1882 г., который считал имя Вязьма происходящим «от финскаго корня». Для подтверждения версии Виноградов, пользуясь собственными соображениями и публикациями других авторов, приводит доказательства заселенности в прошлом Смоленщины и Севера европейской части России финскими и балтскими племенами (чудь, меря, весь, голядь). Археологические данные в то время отсутствовали, но имелись летописные и более поздние сведения о народах, а также их наследие в виде речных имен.

Виноградов пытается выделить термин или образец, собрав названия, созвучные с Вязьма. Им названы Вязьма – приток Шоши, приток Волги; Вязьма – приток Уводи, приток Клязьмы; речка Вяземка и село Вяземы Малые Звенигородского уезда; Вятма или Витма, приток Десны; Визма, приток Шексны. Он приводит и соответствующие слова из финского языка: wesi – «вода» и таа – «земля, почва», вместе wesi-ne таа или сокращенно wesima(a) – «болотистая земля, болотистая почва или просто поселение Веси, земля Веси». Виноградов указал, со слов финна-информатора, что слово wesima(a) сохранилось и в эстонском языке.

Некоторое влияние на Виноградова оказала статья 1882 г. в «Смоленском вестнике». В ней писалось, что в Смоленском крае было множество поселений мери, веси, угров, вятичей. Еще ранее Н.П. Барсов (Очерки русской исторической географии. География начальной летописи. Вильно, 1865, Варшава, 1873, 1885) внедрил «этническую» топонимику, где произвольно связал летописные этнонимы со многими географическими названиями, в том числе племенное имя весь со славянским словом «весь» (село, поселение) в топонимах, существенно расширив ареал обитания древней веси. По этому примеру Виноградов названия притоков Днепра связывает: Мерею – с племенем меря, Вязьму – с весью. Он же отождествляет названия вяземских речушек Русятки и Поляновки с русью и полянами. В то же время, Русятка могла быть названа по деревне, а та – по владельцу; еще вероятнее – субстратный характер названия, речушку с похожим названием Рузка (вар. Русска) относят к балтийским заимствованиям.

Подобная методика отразилась и на гипотезе Виноградова о происхождении имени Вязьма. Он пишет, что имя Вязьма «финскаго происхождения», «этнографическое название», «одно из свидетельств, что в этой местности жило в древности... финское племя «Везь». И только в сноске ниже разъясняет перевод названия из фитг. wesi – таа. Объединив два элемента, продуктивный и фантазийный, гипотеза многое потеряла и дала оппонентам материал для критики. Уже выше приводились свидетельства критиков, что весь финнами называлась иначе и на Смоленщине не жила.

В дальнейшем смоленский этнограф В.Н. Добровольский, раскрывая имя реки, связал его с племенем весь, продублировав допущение Виноградова.

Виноградов предполагает, что в условиях славянской колонизации население «первоначально было смешанным», затем финны были поглощены, а финское название реки «отождествилось с русским корнем вяз – например, в слове вязкий». Оставив в стороне вопрос о прямых контактах с финнами, отметим, что И.П. Виноградов верно указал на возможность переосмысления названия при заимствовании его другим пародом. В пользу Виноградова свидетельствует также то, что он огульно не отбросил гипотезу со словом вязкий, встроив её в свою концепцию (подобного такта иногда не хватает ортодоксальным критикам).

Существенное дополнение в субстратную гипотезу внесла Е.Н. Клетнова. Как краеведа и человека с вяземскими корнями ее не мог не интересовать вопрос о происхождении имени Вязьма. Будучи же археологом, она прекрасно сознавала необходимость внимательного рассмотрения субстратной гипотезы. Прогресс состоял в том, что ею была найдена возможная балтская основа для названия: «По-литовски корень vaz означает переносить, перетаскивать, а все слово значит vazma – повозка» [для сравнения, в современных литовских словарях: vaiineti – «ездить, разъезжать», vazis – «сапи»; vezti – «везти», vezimas – «повозка, телега»].

По данным современной археологии, финно-угры в этом секторе были сменены балтами, а затем уже пришли славяне. Тогда получается, что первыми переосмыслили финское название не славяне, а балты.

Из современных авторов сторонником субстратного происхождения названия является В. А. Никонов, который делает свое заключение лишь на основании наличия форманта -ма, видимо, под влиянием Б.А. Сереб­ренникова. Позиция смоленского топонимиста, краеведа Б.А. Махотина взвешеннее, он также приводит финские корни названия, прослеживает подобные названия на территории древних финно-угров, указывает пару для Вязьмы – Восьму; опирается на данные Клетновой, раскопками за­фиксировавшей исчезновение финно-угров в регионе в X веке (после­днее неточно).

В раннем железном веке (начиная с первой половины середины I тыс. до н. э.) большая часть территории современной Смоленской области была занята племенами днепро-двинской археологической куль­туры.  К востоку, в верховьях Угры, уже за пределами области, начинался ареал верхнеокских племен. Обе культуры принято относить к древним балтам, их восточной группе. На крайнем северо-востоке (Гагаринский и Сычевский районы, возможно, смежная территория Новодугинского и Вяземского районов) жили племена дьяковской археологической культуры - потомки племен культуры текстильной керами­ки, которых относят к древним финно-уграм. По Вяземскому району на городищах, из-за малой исследованности, не различают культурную принадлежность керамики раннего железного века, но на смежной тер­ритории, к западу и югу, отмечены памятники днепро-двинской культу­ры, а к северу и северо-востоку - дьяковской культуры.

В районе III-V вв. н. э. территория днепро-двинцев (точнее, формиру­ющихся на их основе племен тушемлинской культуры) сокращается, про­исходит экспансия финно-угорских дьяковских племен (поздний этап дьяковской культуры, выделяемый также в самостоятельную культуру дьяковских москворецких городищ) на запад и юг. На западе они достигли днепровских притоков Вопи и Устрома, на юге - Угры. Вяземский район ими был заселен полностью, как и долина Вязьмы.

В середине I тыс. н. э. территория позднедьяковских племен сокраща­ется. С востока пришли балтские племена мощипской археологической культуры, сформировавшейся с участием верхнеокских племен. Они пол­ностью заместили поздпедьяковцев на западе, достигнув Устрома, заняли Уфу и продвинулись на север, дойдя до территории современных Вязем­ского и Холм-Жирковского районов. Можно предположить, что Вязем­ский район мощинскими племенами был заселен полностью а бассейн реки Вязьмы – бесспорно.                           

Славянские древности па территории Вяземского района датируются: керамика на древнерусских селищах - с XI в., на городище Русятка предшественнике Вязьмы с XI века исторический культурный слой г. Вязьмы с XII в. Селища исследовались слабо, а культурная при­надлежность лепной керамики на них вообще не установлена. Самыми древними славянскими памятниками в Вяземском районе могут быть курганные могильники у ст. Нивок, у Литвинове и на северной окраине г. Вязьмы, содержащие трупосожжения и более поздние трупоположения и возникшие, видимо, в районе Х-ХI вв. Прочие курганные могильники на реке Вязьме имеют трупоположения и датируются не ранее XI в. (у Иваников и Хожаева Сафоновского района), так же и в Вя­земском районе (у Станищ). Итак, проникновение и расселение славян в Вяземском крае и по реке Вязьме начинается на рубеже Х-XI вв.

Мы проследили возможность контактов по линии финно-угры ® балты ® славяне. Финно-угорские имена могли появиться в Смоленском крае в эпоху бронзы и в железном веке. Возможно, имя Вязьма восходит и к иному, более раннему, утраченному языку, но наука сейчас бессильна перед лицом субстратной неэтимологизированной топонимии, в то время как интересующее нас название вполне этимологизируется из финно- угорских (прибалтийско-финских) языков. По приведенному выше ряду могло передаваться название, в конце обретшее форму Вязьма. Такое речное имя часто встречается на карте Смоленщины, есть Вязьма – приток Костри (приток Осьмы, около Прудищ Вяземского района), на реке Сожь у рек Березовки и Остра есть притоки с именем Вяземка , есть Вязьмена - приток Зап. Двины. В бассейне Волги на реке Шоше также приток Вязьма. В Поочье в бассейне Клязьмы на Уводи приток Вязьма, Вяземка в бассейне Москвы (всего в Поочье Вязьма, Вязема, несколько Вяземок). Название может варьироваться: в бассейне Волги у Шексны приток Визма, в бассейне Десны - Вятма (Витма, Ветма) в смоленском Поднепровье - Восьма. Многие из них вписываются в ареал обитания древних финно-угров. Названия эти могут происходить из разных источ­ников т. е. от финно-угров, славян, возможно и балтское влияние.

В. А. Жучкевичем выражена мысль, что «частое повторение одних и тех же названий может служить одним из подтверждении терминологического происхождения многих из них». В одном случае сложный термин может обозначать заболоченную речку (при славянском происхождении), в другом, при сходном значении - болотистую местность (у финно-угров). Рассматривая происхождение названия нашей реки Вязьмы, следует учесть близкие по звучанию соседние имена. Здесь Вязьма – приток Костри на Осьме (длина 3 км, километрах в 25 от пашей реки, у д. Прудище), в 10 км от меньшей Вязьмы на Костре - деревня Вески (южнее Какушкина воз­можный гидронимический реликт из vesi (см. эст. veski «мельница») или из белор. вёска «деревня»), река Осьма. Осьма в ХVI-ХIХ вв. называлась Восма и Восьма, как и Вязьма - Вязма. Осьма - ближайшая соседка Вязьмы (кратчайшее расстояние - 6 км, расстояние между устьями не превышает длины этих рек). Финский элемент vesi-wesi (фин., кар., водс., эст. vesi, вепс. vesi «вода») можно также усмотреть в названиях Рутавечь (rauta-vesi, приток Каспли) и Царевич (saari/sara-vesi, приток Вопи) Чеpвица (saari/sara-vesi, приток Днепра под Дорогобужем), Царица-водица (saari/sara-vesi, вариант названия Мокруши в системе Каменки, притока Рясны, Дорогобужский район). Элемент saari (фин. «остров») или sara (фин. «камыш», или из языка вепсов сара «развилина, разветвление» для обозначения притоков, как и в поволжско-финских, прибалтийско-финс­ких и пермских языках сар/шор/сара «ручей, приток; заболоченное (зарос­шее осокой) место или водоем, ручей»), наиболее часто сочетающийся с vesi, просматривается в имени притока Сарогощ нашей Вязьмы.

Соседство и перекличка (Вески и Вязьма на Восьме) относительно крупных рек Вязьмы и Восьмы, относящихся к первой двадцатке самых длинных рек области (у которых, напомним, вероятность субстратного происхождения чрезвычайно высока), и чьи имена созвучны наталкивает нас на мысль рассматривать их вкупе, как пару названий общего происхождения.

В заключение следует подчеркнуть, что стопроцентно доказать финно-угорское или любое иное происхождение «многослойного» названия Вязьма невозможно, но косвенные данные свидетельствуют впользу финно-угорского наследия. Названия, каждый раз принимая новую форму при заимствовании, обретает новое значение, поэтому версия, исходящая из Вязкий, как наиболее доказательная среди русскоязычных, не должна противопоставляться финско-субстратной и также должна учитываться.